Святой Франциск Ассизский + Житие брата Джинепро + Глава I

Одним из избраннейших последователей и первых спутников Святого Франциска был брат Джинепро, человек глубочайшей кротости, великого духовного пыла и великой любви, о котором Святой Франциск, беседуя порой со своими праведными спутниками, говорил: "Великим братом-миноритом, покорившим себя и мир стал бы тот, кто поступал бы подобно брату Джинепро".

Однажды в Санта-Мария дельи Анджели, когда брат Джинепро как обычно был воспламенен огнем божественной любви, пришел к нему больной брат, и брат Джинепро спрашивал того с великим состраданием: "Могу ли я как-нибудь послужить тебе?" Больной отвечал: "Великим утешением было бы для меня, если бы ты смог добыть для меня свиную ногу". Брат Джинепро тотчас сказал: "Положись на меня, и я немедленно достану ее для тебя". И пошел, и взял нож, как я полагаю, с кухни, и, в пылу духовном, пошел через лес, где паслись некие свиньи, и он бросился на одну из них и отрезал ей ногу и сбежал, оставив свинью с искалеченной ногой. И возвратвишись, он помыл, почистил и приготовил эту ногу и, приготовив ее как следует, весьма старательно, с великой любовью, преподнес эту ногу больному, и больной весьма жадно ел ее, к великому утешению и радости брата Джинепро, который, чтобы развлечь больного, востороженно рассказывал о том, как он напал на свинью.

Тем временем свинопас, видевший, как этот брат отрезал ногу свинье, как полагается, с великой печалью рассказал обо всем своему хозяину. И тот, выслушав его, пришел к братьям и, обзывая их лицемерами и жалкими ворами, и мошенниками, и разбойниками с большой дороги, и злодеями, вопрошал: "Почему вы отрезали ногу моей свинье?" На этот великий шум, что он устроил, вышел Святой Франциск со всеми братьями, и кротчайше просил простить его братьев, и, не будучи осведомлен о деле, обещал, дабы умиротоврить его, что тот может получить любое возмещение за понесенный ущерб.

Но тот был вовсе не умиротворен всем этим и в великом гневе, изрыгая оскорбления и угрозы, пошел прочь от братьев в ярости, и, повторяя вновь и вновь, что они отрезали ногу его свинье по злому умышлению, отказывался от принять какое бы то ни было возмещение или обязательство от них, и ушел от братьев, переполненный негодованием. И Святой Франциск, пока прочие братья пребывали в удивлении, благоразмуно все обдумал и сказал в сердце своем: "Мог брат Джинепро сделать сие по неумеренности рвения своего?" И он велел тайно позвать брата Джинепро и спрашивал его, говоря: "Отрезал ли ты ногу свинье в лесу?" На что брат Джинепро, не как человек, совершивший промах, но как тот, кто казался самому себе свершившим великий труд милосердия, отвечал весьма радостно и говорил так: "Дорогой отче мой, истинно, что я отрезал ногу оной свинье, и причина тому, отче мой, ежели милостиво пожелаешь выслушать, такова. Я из милосердия отправился проведать такого-то и такого-то больного брата", и таким образом он пересказал Святому все по порядку, как было дело, и затем добавил: "Говорю тебе, что, учитывая то утешение, которое сей наш брат обрел и радость, какую возымел он от оной ноги, истинно убежден я, что, отрежь я ноги сотне свиней вместо одной, Бог благоволил бы сему".

На что Святой Франциск с праведным пылом и великим недовольством сказал: "О брат Джинепро, зачем ты устроил сию великую распрю? Человек тот не без причины сетовал и столь гневался на нас, и, возможно, даже до сих пор злословит о нас по всему городу по причине сего дурного деяния, и истинно есть у него все причины поступать так. Посему я велю тебе, по исполнение святого послушания, дабы ты бежал за ним до тех пор, пока не догонишь его, и бросился перед ним ниц на землю и рассказал ему о своем проступке, обещая ему сотворить возмещение так, чтобы не было у него поводов жаловаться на нас, ибо, несомненно, ему была учинена весьма тяжкая обида". Брат Джинепро был весьма удивлен вышереченным словам, как были растеряны и прочие братья, дивясь тому, что кто-то может быть рассержен поступком столь милосердным, ибо ему казалось, что все сие преходящее достойно сохранения только ради того, чтобы быть милостиво разделенным с ближним. И брат Джинепро отвечал: "Несомненно, отче, я сейчас же воздам ему и успокою его. Но почему бы ему так волноваться, раз эта свинья, ногу которой я отрезал, была скорее Богова, чем его, и раз таким образом было сотворено дело столь великого милосердия?" И с этим он побежал прочь и нагнал того человека, который был разгневан сверх меры, так, что не осталось в нем ни капли сдержанности, и рассказал ему, как и зачем отрезал он ногу у оной свиньи, и говорил с таким пылом и восторгом, и радостью, будто бы он оказал тому человеку великую услугу, за которую следовало ему быть щедро вознагражденным.

Но тот, полный гнева, вне себя от ярости, жестоко поносил брата Джинепро, называя его безумцем и дураком, жалким вором и низким разбойником. И брат Джинепро вовсе не обращал внимания на те обидные слова, но дивился в душе, ибо, хотя он возрадовался этим оскорблениям, был он все же убежден, что человек сей не понял его правильно, поскольку ему вся эта история казалась поводом скорее для радости, нежели для гнева, почему он рассказал ее еще раз и запрыгнул тому на спину и обнял его, и целовал его, говоря, что все это было сделано лишь ради милосердия, и предлагая и умоляя его отдать остальных свиней на ту же цель, и говорил так простодушно, с такой любовью и кротостью, что человек тот, успокоившись, пал пред ним ниц, не без множества слез, и, признавая, что неверно было все то, что соделал и сказал он братьям, пошел и взял ту свинью, заколол ее и, приготовив, принес весьма благочестиво и горько рыдая к Санта-Мария дельи Анджели и отдал тем праведным братьям, дабы ели они, из сожаления о том, что он сотворил им.

Святой Франциск, разумея простодушие и терпеливость перед лицом невзгоды оного праведного брата Джинепро, говорил своим спутникам и прочим, кто стоял вокруг: "Дай Бог, братья мои, чтобы у меня был огромный лес таких Джинепро!"